Как не стать пустыней: Уроки и смыслы степной экспедиции РГО

29.05.2021 21:36

Александр Чибилёв. Фото: пресс-служба РГО

29 мая в Оренбургской области отмечается День степи. Инициатором этого праздника в 2012 году стал Александр Чибилёв, Вице-президент РГО, академик РАН, научный руководитель Института степи УрО РАН. Почти везде в России, от Крыма и Ростова до Забайкалья, этот день можно было бы отмечать как один из главных национальных экологических праздников. Потому что большая часть населения нашей страны живёт в степи и лесостепи. Даже там, где их уже нет. А вот почему так происходит и что с этим делать — на эти вопросы учёные во главе с академиком Чибилёвым ищут ответы в ходе Степных экспедиций РГО.

Движение весны

— Александр Александрович, в мае завершился весенний этап десятой по счёту экспедиции. Чем она была примечательна?

— Обычно больших Степных экспедиций две в году: весенняя и летняя. Весенняя — особенная. Потому что весной степь проявляет свои наивысшие эстетические качества, и именно в это время здесь происходят самые большие и интересные изменения. В этом году весенний этап экспедиции был проведён на юге Европейской России после перерыва прошлого года. И нам важно было зафиксировать изменения, произошедшие за два года.

— Каков был маршрут?

— Мы начали с Ростовской области. Там ежегодно проходит фестиваль экологического туризма “Воспетая степь”. Мы на нём ни разу не были, хотя регион объехали вдоль и поперёк. Поэтому я решил нынче отправиться туда. И сам собой вырисовался маршрут экспедиции: Ростовская область — Калмыкия — Ставропольский край — Дагестан — Астраханская область — Волгоградская область. Фенологически весна у нас наступает с запада на восток (в большей степени) и с юга на север. Поэтому было логично посетить эти регионы вслед за движением весны.

— Можно ли сказать, что у нынешней экспедиции помимо исследовательской части была некая миссия?

— В РГО есть Природоохранительная комиссия, которую я по поручению Президента Общества Сергея Шойгу возглавил с момента её восстановления в 2012 году — в год столетия её учреждения. Напомню, комиссия существовала до революции 1917 года пять лет, а потом случился очень долгий перерыв.

Сейчас многие обращения на экологическую тематику, которые приходят Президенту РГО и даже Президенту страны, направляются нам, в Оренбург. Поскольку у комиссии собственного аппарата нет, я из всех обращений выбираю самые животрепещущие и близкие мне по научному профилю. Конечно, это небольшая часть проблем, но кое-что удаётся сделать. Один из наиболее известных случаев вмешательства Природоохранительной комиссии РГО — остановка строительства гостиницы на дюнах Куршской косы в Калининградской области.

Озеро, убитое стройкой

— А с чем обращались в этот раз?

— Было два обращения. Первое — от нового мэра Махачкалы Салмана Дадаева об экологических проблемах озера Ак-Гёль. Это озеро площадью 1,8 кв. км, расположенное в центре столицы Дагестана, испытывает сильное антропогенное воздействие из-за застроенных многоэтажными домами водоохранных зон. Кроме того, в прошлом году в озеро попали токсичные вещества, вследствие чего наблюдалась массовая гибель рыбы.

Озеро Ак-Гёль — по сути градообразующий ландшафт. Вокруг него могла бы органично развиваться инфраструктура. Проблема в том, что власть в городе и в регионе часто менялась. Некие люди воспользовались ситуацией — скупили все земли вокруг озера. Началась бурная, почти неконтролируемая застройка берегов. В итоге исчезли прибрежная зона и водоохранная зона. Озеро лишилось природных механизмов пополнения и самоочищения. Много споров ведётся, есть даже предложение просто засыпать водоём. Говорят, акватория и отмель уже куплены. Это центр города, земля дорогая… И вот новый мэр Махачкалы решил навести порядок, начал сносить незаконные постройки. Но беда в том, что всё не снесёшь. В прибрежной зоне уже строят многоэтажные дома, каркасы торгово-развлекательных центров. Что делать? И мэр написал в РГО.

— И что делать?

— Я многих своих коллег в республике знаю. Собрали у мэра совещание. Пришли учёные, мэр их тоже всех знает. Там есть Институт экологии и устойчивого развития Дагестанского госуниверситета, есть Прикаспийский институт биологических ресурсов ДФНЦ РАН, наконец, региональное отделение РГО. Достаточно интеллектуальных сил, чтобы найти разумное решение. Более того, лучше их проблему озера никто не знает. Но местным учёным не доверяют, как и во многих регионах. Ясно, что ситуация осложняется тем, что затрагиваются чьи-то экономические интересы. Тем не менее решать проблемы нужно с учётом экспертного мнения. Причём не в самый последний момент, а на стадии принятия решений по застройке побережья.

— На ваш взгляд, как сложится дальнейшая судьба бывшего озера?

— Природного объекта уже нет. Чтобы водоём не пересыхал, в нём нужно поддерживать искусственное водоснабжение. Это предотвратит гибель рыбы и улучшит санитарную обстановку. Да, это будет теперь искусственный, управляемый водоём в центре города, внешне похожий на озеро. Надеюсь, несмотря ни на что, он останется украшением Махачкалы. Только нужны знания и добрая воля местных властей.

Таких дубов у нас больше не будет

— О чём второе обращение?

— В декабре 2020 года Волгоградское отделение РГО обратилось к Президенту РФ и в Русское географическое общество с просьбой дать оценку планам вырубки последних пойменных дубрав в Волго-Ахтубинской пойме. Там строят высокоскоростную трассу к мосту через Волгу. Многие дубы в имеют возраст послевоенный — 70–75 лет. Но сохранился большой участок с дубами 120–140 лет диаметром более метра. Это настоящие произведения природы. Они родились в XIX веке, когда были другие водно-климатические условия. Таких дубов у нас больше не будет. Это поистине памятник природы, мощь русского леса!

Кстати, здесь проходит граница его ареала. Волгоград находится в полупустыне. Дальше — Астраханская область, пустыня, какие могут быть дубы! А все остальные такого рода дубравы уже давно на дне многочисленных водохранилищ выше по течению Волги…

— А что говорит закон?

— Прокуратура запретила рубить эти дубы. В положении о природном парке “Волго-Ахтубинская пойма”, на территории которого находятся дубравы, действует запрет на их вырубку. Однако реперы уже стоят, дубки топориком затёсаны и краской покрашены. Всё готово к приходу лесорубов. Тем временем депутаты Волгоградской думы вносят предложение изменить положение о Волго-Ахтубинском природном парке. Цель одна: убрать строчку о запрете на рубку дубов.

Когда в 2000 году создавался природный парк, все понимали, что главная ценность поймы — это именно дуб. А сейчас дорога появилась, и они этот пункт убирают. С подобным подходом мы сталкиваемся постоянно.

— Каков выход в данном случае?

— Он один. Признать ценность дубов. Не менять положение об уже существующем природном парке. К слову, он имеет статус биосферного резервата ЮНЕСКО. А уже затем — искать альтернативу. Думаю, она существует. Есть предложение пустить трассу в обход.

Из письма Александра Чибилёва в Исполнительную дирекцию Русского географического общества:

“Пойменные дубравы в условиях Юго-Восточной Европейской России — один из уникальных ландшафтных объектов национального и мирового значения, который находится на грани исчезновения. На восстановление дубрав в их природном облике требуются сотни лет, при этом повторить созданные природой экосистемы искусственным путём невозможно”.

Прописные истины

— Знаю, что ещё одно обращение вы получили, уже находясь в экспедиции…

— Когда я появился в Калмыкии, мне передали просьбу министра природных ресурсов и окружающей среды республики о встрече. Очар Джамбинов — человек молодой, просвещённый, работает в должности год. Проблема, которая его беспокоит, мне хорошо знакома. Калмыкия — самый известный в европейской части страны очаг опустынивания степи.

— Это результат климатических изменений?

— Территория Калмыкии и Астраханской области в 80-е годы прошлого столетия стала самой большой пустыней в Европе. А когда-то Калмыкия была степью. В пустыню её превратили десять миллионов овец. Когда овцеводство деградировало из-за бескормицы, она снова стала степью. А сейчас там опять поголовье в семь миллионов овец…

На границе Калмыкии и Астраханской области есть заказник “Степной”, который сейчас представляет собой ковыльный оазис, то есть степь, надёжно охраняемую от выпаса овец. Он небольшой, на его территории живут семь тысяч сайгаков. Перистые ковыли — степные растения. Это природный индикатор: раньше по его наличию выбирали место, где сеять пшеницу. За пределами заказника, где ведётся неумеренный выпас скота, — сейчас пустыня. “Климатические изменения”, конечно, имеют место. Но главная причина опустынивания степи — хозяйственная деятельность человека. Прописная истина.

— Что ещё интересного вы обнаружили в Калмыкии?

— В республике лет 20 назад вдоль древнего русла Восточного Маныча и Кумы создали четыре водно-болотных заказника для воспроизводства водоплавающей птицы, в том числе редких видов. Но фактически этих небольших озёр уже нет. Водой их питает река Калаус (приток Маныча), которая начинается в Ставропольском крае. Маныч в свою очередь подпитывают реки с предгорий ставропольской возвышенности, с Кавказа. Эти реки, как говорят специалисты, разбираются. То есть из них активно берут воду. В итоге один водно-болотный заказник в Калмыкии уже полностью высох. Ещё один заказник сильно сократился. В третий вода не поступает, так как на реке, питающей это озеро, сделали рыбозащиту, она забилась камышами. И так далее. В итоге на бумаге особо охранямые территории существуют, в документах можно почитать, какие животные и птицы там обитают, но в реальности ничего этого нет.

Видеть и знать

— Картина нерадостная, но зато мы теперь знаем реальное положение дел.

— Собственно, в этом и заключается исследовательская задача экспедиций, которые ежегодно при поддержке РГО проводит Институт степи, — видеть воочию и знать, что происходит в природе. В этом — специфика нашего подхода как учёных-географов. Если мы едем в уже существующий заповедник, то смотрим его соответствие целям и задачам — это первое. Второе — есть ли там туризм. Если фиксируем его наличие, то это уже не заповедник, а, например, природный парк. Наконец, отмечаем растительность, редкие виды — в каком они состоянии.

— При непосредственном участии вас и ваших коллег-степеведов были созданы степные заповедники в Оренбургской и Ростовской областях, Хакасии, Туве, Забайкалье, сейчас создаются биосферные заповедники по югу России. Часто именно результаты экспедиций становятся поводом для создания ООПТ. Как это происходит? В чём логика их появления?

— Логика — создание непрерывной заповедной сети. Каждая природная провинция степи — от Венгрии до Маньчжурии — должна иметь свой эталон. Есть общее: степной климат, безлесье, равнины и т.д. А на самом деле они все очень разные. Начнём с того, что это 14 стран. 12 больших экологических регионов. В России к ним относятся Русская равнина, Урал, Западная Сибирь, Алтай и т.д. А в каждом из них есть ещё более мелкие провинции. Всего их — почти четыре десятка.

— Приведите, пожалуйста, пример.

— В Дагестане есть интересное место — Ногайская степь — место проживания ногайцев. По сути дела, это осколок последней Степной империи — Ногайской орды. Шесть лет назад мы уже были здесь и выделили в песках, по сути в полупустыне, можжевеловый лес. Тогда родилась идея создать ландшафтный заказник. В 2017 году проект “Можжевеловое урочище “Буруны” — природное наследие Ногайской степи” получил грантовую поддержку РГО на комплексное изучение биологического и ландшафтного разнообразия Дагестана. Местными учёными были выполнены исследования природоохранной значимости территории, пространственно-временной структуры и динамики можжевеловых ландшафтов, изучены роли природных и антропогенных процессов и т.д. В настоящее время урочище нуждается в проведении работ по оформлению статуса природного заказника и обустройству его инфраструктуры.

Кстати, там есть один интересный зверёк — гигантский слепыш. Эндемик всего Северного Прикаспия. Такой же редкий вид, как и уссурийский тигр или лошадь Пржевальского. Но внимания ему уделяют значительно меньше. Мы давно наблюдаем этот вид, его распространение. Шесть лет назад закартировали ареал, сейчас выявили новые места обитания. Гигантский слепыш никому не мешает, вреда никому не наносит, и им мало кто интересуется, даже учёные. А он очень интересный! Зверь-одиночка. Живёт всю жизнь под землёй, глаз нет, передние огромные зубцы — это у него ковш, передние лапы — лопата, а задние — транспортёр, с помощью которого он выбрасывает кучи земли на поверхность. Высотой они достигают 80 см. Так он себя легко обнаруживает. Для пропитания ему нужны корнеплоды. В их поисках он проходит сотни метров, иногда — безрезультатно. Даже жаль его становится. За лето может сделать 900 таких кучек…

— Вы очень образно рассказываете!

— Я считаю, что ещё одна функция наших экспедиций — просветительская деятельность. Рассказать о природе, показать её красоту, увлечь — тоже наша задача.

Начиная с Ростова, мы читали детям лекции, демонстрировали фильмы. С собой возим передвижную выставку “Картины природы степной Евразии”, в ней более 200 фотографий. Её уже видели в Екатеринбурге, Уфе, Тольятти, Пензе, Воронеже. И всегда берём книги о наших степях, которые дарим библиотекам. И что меня особенно радует — судя по откликам, они не лежат мёртвым грузом…

Источник