«Для нас и церковь, и синагога, и мечеть — все дом Бога»

01.07.2015 06:35

Корреспондент «Русской планеты» побывала в «малой Мекке» — главной мусульманской святыне России

Иду по магалу, как называют дербентцы старый город с узкими кривыми улочками, расположенный на возвышенности. До Каспийского моря отсюда — три километра. Бельевые веревки от окна к окну протянуты прямо через улицу, и иногда приходится нагибаться, чтобы не задеть простыню или детские вещи. Каждый встречный обязательно подходит, спрашивает, как зовут, откуда приехала, можно ли сфотографироваться и не заблудилась ли я. Многочисленные дети предлагают показать дорогу. Их поддерживают родители, выглядывающие из окон. Я фотографирую, благодарю и иду дальше.

Люди боятся ваххабизма

Спустившись ниже, вижу великолепный храм из желтого ракушечника — армянскую церковь Святого Всеспасителя. Сейчас идет реконструкция здания, и строители объясняют, что пока здание закрыто, но походить по территории и посмотреть можно. Все стены испещрены следами от пуль — память о гражданской войне и армяно-турецком конфликте.

Сейчас храм не действует: в нем размещен музей ковров и декоративно-прикладного искусства. Но иногда, на главные праздники, службы все-таки проводятся. Пока фотографирую, рядом останавливается машина, водитель задает уже не удивляющие меня вопросы.

– А вы на нашем древнем кладбище были?

– Каком из них, — интересуюсь я, — у вас их много.

– На самом старом, — говорит рыжеватый мужчина, — сейчас я вам объясню, это кладбище Кырхляр, что в переводе с тюркского означает «сорок» или «сороковник». Вместе с мечетью Джума те могилы являются одной из самых старых и важных для Кавказа исламских святынь. А лучше давайте довезу, только заедем на минутку в мой магазин.

Сажусь в машину, знакомимся, оказывается, что Эдуард — коренной житель Дербента, и уже несколько лет продает в городе мед. Спрашиваю, как привлечь в город туристов.

– Как? Люди боятся сейчас ваххабизма. Они хотят спокойно отдохнуть здесь и так же спокойно уехать. Раньше, когда мы были детьми, туристы приезжали постоянно «Икарусами», по пять штук ежедневно, а бывало, что и по двадцать автобусов выстраивалось. Торговля процветала. Да и сейчас в Дербенте нет конфликтов, есть где-то в горах, но здесь спокойно. Я — коренной житель города, сюда переехал из Турции мой прадед. А в паспорте написано почему-то, что азербайджанец. Нет, я турок чистокровный. Советская власть в азербайджанцы записала турков, иранцев и арабов.

Останавливаемся у небольшого магазина. На полках мед всех оттенков и цветов. Есть даже черный и темно-коричневый.

– Как бабушка мне рассказывала, она была очевидцем, как-то приехали всадники, они были армянами, и завоевали Дербент. — рассказывает Эдуард. — Про это узнали арабы, следом приехали и отвоевали город. От этого турецко-армянского конфликта осталось много следов на древних стенах. На армянской церкви, вы же видели? Евреев тогда было очень мало, русских еще меньше. И сейчас много споров, кто самая особая нация из жителей города. Лезгины говорят, к примеру, что это они. Но проще всего пойти на кладбище и посмотреть: кто и когда захоронен. У меня продавщица девушка-армянка, так что, мы разве должны ненавидеть друг друга? Нет.

Золото обменяли на хлеб

Из-за прилавка появляется Карина, та самая девушка, краснеет, но уверенно уточняет, что конфликт между турками и армянами начался задолго до революции.

– Заселение армян на Кавказе происходило поэтапно, — Карина словно читает главу из учебника. — Почти 200 лет назад царь России подписал указ о переселении части армянского населения на территорию Дербента. Армянам давались обширные права и указывалась важность их переселения именно на плодородные земли. В 1723-м году царь Петр I подписал указ о выделении отдельных территорий в Баку, Дербенте и Губе под заселения армянами. В 1726-м году Екатерина II подписала указ, повествующий о непременности проявления к армянам особого милосердия и заботы. Причем заселение армянами азербайджанских земель отображалось не только в отдельно взятых указах и директивах, но и в межгосударственных соглашениях. Это была та заложенная бомба, которая взорвалась в начале XX века.

Карина замолкает, потом вновь краснеет и говорит, что мечтает стать журналистом.

– Еще моя бабушка рассказывала, что ее отец был купцом, — продолжает вспоминать Эдуард. — Привозил товар из Азербайджана, из Ирана. Шелк. Он был богатым человеком. И в одну из поездок он в Баку остановился в гостинице, а ее взорвали. И бабушка моя с сестрами осиротели, и во время того конфликта они, три девочки маленькие совсем, с матерью убежали из дома. А отец оставил дочерям в наследство целый сундук золота и бриллиантов. И уже спрятавшись, они поняли, что сундук забыли. И одна из сестер, как раз моя бабушка, побежала обратно за золотом. Ее один старик остановил, говорит, ханум, то есть уважаемая, почтенная, ты куда бежишь, стреляют ведь. Бабушка объяснила ему, что без золота они погибнут, и старик согласился помочь. Закрывал ее на улице от пуль, они нашли сундук и пошли обратно. И его убили. Он спас наш род. Все золото и камни девушки потом поменяли на хлеб, жили какое-то время в старом городе.

Считается, что это могилы арабских воинов

– Правда, что в узких кривых улицах старого Дербента можно заблудиться?

– Испачкаться сейчас точно можно. Запустили ту часть коммунальные службы, а сейчас везде трубы стали менять и все перекопано — не пройдешь. Сейчас камнем укладывают, и надо потерпеть неудобства.

– А почему вы медом занялись? Дело это сложное и не все понимают его ценность.

– Я — медовый гурман, с детства меня научили, что надо каждый день употреблять в пищу мед, а не сахар. Увлекся, покупал у одного и того же человека. Потом стал и продавать, люди жалуются, мол, дорогой. А дешевым мед быть не может. И я никогда не пользуюсь лекарствами.

Мы проезжаем узкие ворота в древней дербентской стене и выезжаем за пределы старого города. Двойная стена времен сасанидов тянется от гор и до морского берега. Сооружение на протяжении 15 веков использовалось в оборонительных целях персами, арабами, тимуридами, монголами. Оно внесено ЮНЕСКО в список объектов всемирного наследия. Его длина — 3,600 км. Южная и северная стены идут параллельно друг другу на расстоянии 300–400 метров. Горная часть уходит на 40 км в сторону Кавказского хребта. Морская часть когда-то заходила на 500 м в море, запирая вход в гавань.

Останавливаемся у кладбища. Старые высокие каменные плиты наполовину спрятаны в высокой траве. Эдуард говорит, чтобы я шла по тропинке, пока не дойду до каменных стен, которые окольцовывают Кырхляр. Но потом все-таки решает меня проводить.

– Захоронение расположено в центре Северного кладбища, — по дороге объясняет турок. — За оградой — четыре ряда надмогильных саркофагов из цельных камней, выдолбленных в виде полуцилиндров длиной до трех метров. Захоронений вообще-то больше сорока, есть еще дополнительный малый участок из восьми могил. Саркофаги Кырхляр горизонтальные, в отличие от более привычных и более поздних надгробных плит на могилах мусульман. Считается, что это могилы святых шахидов, арабских воинов, которые принесли новую религию в Дербент и погибли в бою с хазарами. Религия была в прямом смысле слова новой: хиджра, начало мусульманского летоисчисления, это дата переселения пророка Мухаммеда из Мекки в Медину. В 643 году прошло всего лишь одиннадцать лет со дня его смерти. А вокруг древние надгробья, им по несколько тысяч лет. С арабской вязью — мужские, цветочный узор — женские, и чистый камень — детские.

«Все расположено сакрально»

У толстых стен мы прощаемся, провожатый достает баночку солнечного меда — мне в подарок. Хранители святыни показывают на халаты и платки, просят одеться так, чтобы была закрыта не только голова, но и шея, руки, туловище.

Захожу и вижу саркофаги необычной формы: словно белые колонны, вкопанные в землю наполовину. Хожу по тропинкам меж захоронений без каких-либо надписей и узоров.

– Это первый арабский памятник ислама на российской земле, — объясняет мне подошедший хранитель, — очень почитаемое место. Мы ее называем малой Меккой, а Дербент — Иерусалимом Кавказа. А Кырхляр — сердце Дербента для мусульман. Похороненные здесь были первыми воинами-миссонерами, распространяли ислам, единобожие среди язычников. И пали как мученики, мы называем их шахидами, и имеют святость как убиенные на пути Бога. В православии тоже есть схожее понятие. К тому же они еще были и апостолами. Приходят сюда люди молиться Аллаху, Богу. Традиционные мусульмане считают, что наши грехи через молитву в освященных местах уходят, и завеса спадает. 1360 лет этим саркофагам.

Сажусь на лавочку возле самого маленького саркофага. Тоже белого, как и все остальные могилы.

– А это люлечка, могила святого, умершего в младенчестве. К ней приходят бездетные и просят чуда. И Бог помогает, причем неважно, какой конфессии люди: и евреи местные приходят, русские, армяне. Здесь просят помощь, и получают. И все здесь расположено сакрально. Рядом были домусульманские церкви, они раньше были языческими капищами. Тоже духовные люди были.

– То есть необязательно быть мусульманином, чтобы почувствовать Бога?

– Конечно, каждый может это почувствовать, если он духовен и молится не о себе, не о своей судьбе, а о мире. Язычники тоже не случайно в этих местах построили свои места, где они обращались к высшим силам. И потом уже мусульмане построили дом Бога. А для нас и церковь, и синагога, и мечеть — все это дом Бога.

– Мечети строили на местах домусульманских религий?

– Да, мы не разрушали, а просто надстраивали или перестраивали. И на одном из таких мест построена в Дербенте самая древняя мечеть в России — Джума-мечеть, история распространения ислама в Дагестане и в России начинается отсюда. «Джума» — это не название мечети, а обозначение того, что в ней совершается главная пятничная молитва — намаз. Любая центральная городская мечеть может называться «джумой». У мечети нет минаретов, она ориентирована не на Мекку, как положено по архитектурному исламскому канону, а на восток. Внутри нет отдельной галереи для женщин, только женский зал сразу за мужским. Эти особенности иногда объясняют тем, что мечеть не возведена с нуля, а перестроена из еще более древнего христианского храма, который существовал в Дербенте во времена Кавказской Албании. В Дербенте масса культур переплетена, поэтому это толерантный город. Есть и персидские могилы, тюркские, и шииты, сунниты, евреи бакинские, мистика суфизма у нас есть в городе, у них музыка очень сильно влияет на людей, в транс можно впасть, такая сила.

Осталось влияние зороастризма

– Значит, это захоронение всем помогает?

– Всем, кто чист душой. По легенде, тела погибших оставили на съедение птицам, но они чудесным образом остались целыми, и тогда их решили похоронить с почетом. Раньше на плитах были длинные надписи, о которых пишут старые историки и путешественники. Так или иначе, могилы всегда были святым местом для всех жителей Дербента, и для арабов, и для персов, и для азербайджанцев.

– На Кырхляр есть постоянный сторож?

– Да, сейчас он чай нам принесет, а я — гид-смотритель, доброволец, ухаживаем за памятниками, объясняем людям значение кладбища.

Очередной раз прохожу мимо могил и вижу, как входит семья паломников, они оставляют сладости: печенье, несколько больших пакетов конфет. Чтобы не смущать, выхожу из стен и рассматриваю могильные надписи.

– Вот строка из Корана, она говорит о том, что все в мире бренно, — появляется с заварочным чайником из небольшого подсобного помещения смотритель, — подождите пару минут, сейчас заварится. Можете сесть с нами, там руки помойте, если надо, – показывает на крошечный домик мужчина.

Иду дальше, трогая древние камни, прикасаясь к навсегда ушедшей истории. На одном из памятников замечаю рисунок павлина, а другом — льва. Возвращаюсь к расставленным чашкам, первым делом интересуюсь павлином.

– Это влияние зороастризма, если внимательно посмотреть, то можно увидеть много могил зороастристов, огнепоклонников.

– А разве павлин не символ религии езидов?

Смотритель останавливается, внимательно на меня смотрит, спрашивает, не мусульманин ли у меня муж, откуда я знаю такие подробности. Говорю, что нет, просто много читаю.

– Да, павлин был и символом езидов, их даже называли дьяволопоклонниками. Но они вовсе не выступали против Бога, как поклонники сатаны, они лишь придерживались дуалистской точки зрения на все сущее, согласно которой просить милости следует не только у Бога, но и у дьявола. Согласно их верованиям, Бог всемилостив, а потому умиротворению дьявола нужно уделять куда больше времени. Кавказ является своего рода охранной зоной, заповедником, куда догмы современного мира проникают, но соединяются с местными древними верованиями. Здесь много их могил, потому что здесь много могил разных национальностей в принципе, как я уже рассказывал. Но они всегда жили обособленно.

Спрашиваю про льва на могильной плите.

– У многих народов изваяние льва на могиле считалось символом мужества, отваги и воинской доблести. Это говорило о силе, власти и могуществе владельца. Но в нашем городе львы часто улыбаются доброй и немного детской улыбкой. Лев — идеальный символ стража могил.

В тени больших деревьев мы пьем терпкий азербайджанский чай из маленьких чашек. Я в основном молчу, но молчание это не выглядит неуютным. Ощущаю себя уставшим путником, утоляющим жажду. И вот я прощаюсь и вновь иду по тропинке меж могильных плит с восточными узорами. Слышу окрик, поворачиваюсь и вижу, что меня догоняет сторож с пакетом конфет в руках. Просит взять на память. Я благодарю, беру и удаляюсь восвояси.

http://stavropol.rusplt.ru/index/RP-pobyvala-v-Maloy-Mekke_raspolozhennoi-v-Rossii-17684.html