Риск злоупотребления властью и коррупции по нацпарку «Самурский» сведем к минимуму – Сергей Фокин

Создание Национального парка «Самурский» в Южном Дагестане столкнулось с определенными трудностями – несмотря на то, что проект был утвержден распоряжением правительства России в 2012 году. Наибольшее сопротивление оказали жители села Мискинджа Докузпаринского района (на его территории и землях соседнего Ахтынского района должен появиться горный кластер «Шалбуздаг»). Своим мнением с РИА «Дербент» поделился руководитель НИР «Геоинформационные системы Прикаспия» ДГУ, председатель ДРО Русского географического общества Эльдар Эльдаров. О том, что рассказал эксперт о причинах и о возможных путях реализации проекта – можно прочитать в отдельном материале нашего агентства по ссылке.

Для получения дополнительной информации о том, как возникла идея создать нацпарк, включая горный кластер, и что в настоящее время предпринимается для того, чтобы проект был успешно реализован, редакция обратилась в Федеральное государственное бюджетное учреждение «Всероссийский научно-исследовательский институт охраны окружающей среды (ФГБУ «ВНИИ Экология»), занимавшийся проектированием нацпарка. На актуальные вопросы ответил доктор медицинских наук, директор ФГБУ «ВНИИ Экология» Сергей Фокин.

– Когда и у кого появилась идея создания отдельного горного кластера в национальном парке «Самурский»? Какова цель его создания?

– Вы знаете, что предложения по сохранению уникальной природы южного Дагестана имеют многолетнюю историю. Еще в начале прошлого века специалисты обосновывали необходимость создания южно-дагестанского горного заповедника. В середине ХХ века учеными Академии наук СССР и вузов выполнены исследования, выявившие «центры биологического разнообразия», которые требует первоочередных мер охраны. Базардюзи-Шалбуздагское нагорье – один из таких центров.

Распоряжением Правительства Российской Федерации от 23 апреля 1994 г. № 572-р было предусмотрено создание заповедника «Ахтынский» для сохранения «высокогорных субальпийских и альпийских природных комплексов, сосново-березовых лесов на юге Дагестана, верховий реки Самур. Хочу отметить, что во время общественных обсуждений в райцентре Ахты, подтверждение этих планов и их поддержка, равно как и поддержка нашего проекта, была озвучена одним из старейших и уважаемых жителей этого села.

Однако создание заповедника на столь населенной людьми территории было невозможно по объективным причинам. Поэтому при подготовке проекта Концепции развития системы Особо охраняемых природных территорий (ООПТ) федерального значения на период до 2020 года на основе рекомендаций ученых, изучающих природу Дагестана, предложено создание на юге республики национального парка. Была учтена современная ситуация, вовлеченность территории в хозяйственное использование, необходимость сохранения традиционной деятельности. Национальный парк позволяет наиболее полно учесть местные особенности территории и сохранить традиционное природопользование, объекты культурного наследия, благодаря возможности выделения зон с различным режимом природопользования.

Создать ООПТ на всем протяжении реки Самур – предложение совершенно утопичное, поэтому национальный парк изначально планировался кластерного типа. Он включал два кластера: прибрежный – на основе Самурского заказника, и высокогорный – на территории Докузпаринского и Ахтынского районов.

– Жители села Мискинджа на сходе заявили, что пользы от создания национального парка для них никакой нет, зато возникнет много трудностей, особенно при занятии скотоводством. Они ссылаются на негативный опыт жителей других регионов, проживающих рядом с национальными парками. Какие запреты и ограничения ожидают сельчан в новых обстоятельствах?

– При проектировании национального парка были учтены местные особенности. Поэтому при формировании территории мы основывались на необходимости исключения населенных пунктов из состава территории, включаемой в ООПТ. Так, из проектируемых границ национального парка были исключены даже те населенные пункты, которые сейчас входят в состав федерального заказника «Самурский». Очень внимательно мы подошли и к зонированию территории национального парка. Поэтому заповедная зона на территории кластера «Шалбуздаг» отсутствует, а особо охраняемая зона максимально удалена от населенных пунктов.

Отвечая на ваш вопрос, хочу сказать, что режим национального парка не устанавливает ограничений законной деятельности сельчан. Ограничения направлены против отторжения земель у собственников, их застройки, добычи полезных ископаемых. Создание ООПТ позволит усилить охрану диких животных, но и сейчас браконьерство преследуется по закону. В то же время, полное закрытие охоты не планируется. Как и во многих национальных парках – выделены и согласованы с охотпользователями территории, на которых охота будет осуществляться в установленные законом сроки.

Предложения и вопросы, поступающие от органов власти, от местных жителей, мы очень внимательно изучаем, чтобы исключить все спорные моменты, детально прописать режим национального парка в Положении о нем.

Хотелось бы подробнее узнать, на какой негативный опыт жителей других регионов, проживающих рядом с национальными парками, ссылаются жители Мискинджа? Нам такой опыт неизвестен. В Центральной России сельские дома скупают под дачи. Так вот, когда был создан национальный парк «Смоленское Поозерье», цены на дома внутри парка увеличились в 6-7 раз. В том числе из-за понимания того, что уже никакой агрохолдинг или застройщик на эту территорию не придёт.

Хотелось бы отметить, что наличие национального парка является неким гарантом со стороны государства для развития туристско-рекреационного потенциала на территории горного Дагестана. Создание национального парка станет новой точкой роста экономики районов, позволит развивать народные промыслы Дагестана, создать новые направления деятельности и для жителей окрестных селений, обеспечит дополнительные возможности для трудоустройства молодежи, уменьшит отток людей в город. В целом история функционирования национальных парков за рубежом и в России свидетельствует об улучшении благосостояния населения на сопредельной территории. Южный Дагестан в этом отношении не исключение.

– Возможно ли исключить муниципальные земли села Мискинджа из национального парка?

– У меня встречный вопрос – почему нужно исключать эти земли? Все возражения, которые мы слышим от местного населения можно сформировать в несколько тезисов:

1. У нас отберут землю и воду.
2. Нам запретят пасти скот и заготавливать сено.
3. Нам запретят собирать лекарственные травы.
4. Нам нужно будет получать разрешения на нахождение на территории национального парка.
5. Нам нужно согласовывать свою сельскохозяйственную деятельность в национальном парке.

Во-первых, земли иных собственников, в данном случае – земли СП «село Мискинджа» в национальный парк включаются без изъятия у собственника. Соответственно никто эту землю у муниципалитета не заберет. В отношении воды, честно говоря, я даже не знаю, кому в голову пришла эта провокационная мысль. Скажу, что это не планировалось и не планируется, и не имеет под собой никаких оснований.

Во-вторых, традиционная деятельность, в том числе выпас скота, на территории парка сохраняется, так же, как и заготовка сена.

В-третьих, сбор трав не запрещен, если они не являются объектами Красных книг, сбор которых уже запрещен на территории всей республики.

В-четвертых, как можно запретить нахождение на территории национального парка лицам, осуществляющим свою законную деятельность на своей земле? В Положении о национальном парке, которое является главным документом, определяющим его функционирование, мы дополнительно четко прописали возможность нахождения в нем без каких-либо дополнительных разрешений или согласований жителей окрестных сел и их близких родственников.

В-пятых, естественно, что государственное учреждение, которое будет управлять национальным парком, должно понимать, кто работает на этой территории и какой именно вид деятельности осуществляет. В отношении всех пользователей необходимую информацию муниципальная власть централизованно представит в госучреждение. Думаю, что этим и завершится вопрос согласования для всех, кто ведет свою деятельность на момент создания парка.

Если все вопросы местного населения снимаются путем корректировки зонирования и уточнения формулировок режима, то я не вижу необходимости рассматривать вопрос об исключении этих земель из состава национального парка.

– Имеются ли в Докузпаринском и Ахтынском районах определенные силы, которые не заинтересованы в создании национального парка по причине того, что занимаются бизнесом по извлечению природных ресурсов из недр земли? Влияют ли они на настроения местного населения?

– Такие случаи, к сожалению, имеют место. Примером может быть выступление 1-го заместителя Главы Докузпаринского района на сходе в Мискиндже. Его выступление состояло из перечисления того, какие угрозы несет организация национального парка местным жителям. Было ясно, что его противодействие созданию национального парка связано с непониманием цели и задач создания ООПТ и неправильной трактовкой пунктов из проекта положения. Им (или администрацией района) специально был нанят юрист, который в своем выступлении попытался исказить пункты Положения о национальном парке «Самурский» и отыскать коммерческую подоплеку в задаче организации национального парка. Если к односельчанам обращается официальное лицо из своей же администрации, ему, как правило, верят и стараются его предостережения распространить как можно шире. Понятно, что противостоять такой пропаганде очень трудно. Извлечению каких-либо ресурсов из недр проектируемый национальный парк никоим образом мешать не может, поскольку мы исключили из ООПТ все известные месторождения полезных ископаемых, в том числе общераспространенных – таких, как гравий, галька и т.п.

– Какие положительные изменения ожидают жителей Мискинджи и других окрестных селений в случае создания национального парка? Действительно ли их благосостояние улучшится? Имеется ли положительный опыт в этой сфере?

– Сейчас в России 52 национальных парка, существующих более одного года, и у всех них есть положительный опыт взаимодействия с местными жителями.

Мы готовы организовать поездку активистов и уважаемых людей в национальные парки нашей страны, чтобы они сами, воочию, убедились, как наличие ООПТ сказывается на благополучии местного населения. Можно выделить несколько таких практических направлений.

Начнем с простого – рабочие места в штате государственного учреждения, управляющего национальным парком. Лучше местных жителей никто этих гор не знает, поэтому штат инспекторов для охраны территории кластера «Шалбуздаг» будет формироваться из населения близлежащих сел. Кроме этого, потребуются сотрудники в отдел экологического просвещения, научный отдел. Молодежь может планировать свое обучение с учетом возможности работы в родном селе на территории национального парка.

Национальный парк создает условия для развития малого бизнеса, связанного с обслуживанием посетителей парка. Это в первую очередь, транспортные перевозки людей и товаров. Приток туристов потребует увеличения мест размещения и питания. Создание и развитие мини-гостиниц, кафе, торговых точек для продажи производимой жителями продукции будет осуществляться в границах населенных пунктов. Другое важное направление – организация конных прогулок, формирование услуг по сопровождению туристов. Национальный парк не будет самостоятельно содержать конюшню и штат по обслуживанию лошадей. Этим занимается местное население. Отдельно нужно сказать о восстановлении местных ремесел и промыслов, развитии сувенирной индустрии, которая становится одним из средств стабильного заработка.

Нужно понимать, что увеличение числа туристов, требует организации этой деятельности. Именно эту функцию и берет на себя государственное учреждение, которое финансируется из федерального бюджета.

– Имеется ли группа поддержки национального парка «Самурский» в местной среде? Ведут ли они работу с населением?

– На стадии подготовки проектных решений специалисты, участвовавшие в этой работе, активно взаимодействовали с представителями местного населения, обсуждая вопросы границ и режима, уточняя нахождение тех или иных природных и историко-культурных объектов. Активно они взаимодействовали и с Федеральной лезгинской национально-культурной автономией. Специальных групп поддержки мы, естественно, не формировали, считая необходимым решать этот вопрос открыто.

– Что вы намерены предпринять, чтобы наладить диалог с местными жителями и прийти к консенсусу?

– Мы сейчас работаем в нескольких направлениях.

1. Корректируем проект Положения о национальном парке «Самурский», максимально учитывая спорные вопросы.
2. Далее планируем предварительно согласовать его с Минприроды России, Правительством Республики Дагестан, которые выступят в качестве гарантов сохранения выработанных решений для населения Дагестана.
3. Будем обращаться к Главе Республики Дагестан с просьбой содействовать тому, чтобы кампания по дезинформации местных жителей в отношении национального парка прекратилась.
4. Разместим в средствах массовой информации истинную информацию о природоохранном режиме национального парка и границах его функциональных зон, сделав ее доступной каждому жителю.
5. Планируем провести круглые столы с контактными группами жителей в селах вокруг национального парка, разъясняя задачи и режим парка, пути реализации традиционного природопользования, осуществления устойчивого природопользования в местах их проживания, тем самым доказывая, что национальный парк не будет мешать им жить и вести хозяйство.

– Злоупотребление властью и коррупция могут загубить любые замечательные проекты. Нет ли угрозы того, что заложенные при создании национального парка положительные преобразования в итоге превратятся в свою противоположность, ухудшив условия проживания местных жителей?

– Угроза злоупотребления властью и коррупции есть всегда. Но, придавая природному объекту статус национального парка – ООПТ федерального значения, мы сводим такой риск к минимуму. Более того, видя, как сплоченно выступает народ при виде эфемерной опасности, возникшей в силу неверного изложения информации о национальном парке, уверен, что и в дальнейшем население будет отстаивать свои права самым тщательным образом.

На территории России есть опыт создания Общественных Советов при ООПТ для учета общественного мнения и обеспечения эффективного управления хозяйственной деятельностью на ООПТ. Эти Советы включают представителей органов местного самоуправления, уважаемых, пользующихся авторитетом сельчан граждан, а также директоров и сотрудников заповедников или национальных парков. Это дополнительные переговорные площадки, которые расширяют возможности сотрудничества и работы, совместного решения возникающих вопросов, обеспечивая участие местного населения в деятельности ООПТ. Эти Советы также являются одним из инструментов общественного контроля.

Амиль Саркаров

Метки: ВНИИ "Экология"заповедникМискинджаНациональный парк "Самурский"ООПТСамурский лесСергей Фокин

• Следующая публикация В Дагестане улицам вернут исторические названия
• Предыдущая публикация В Дагестане глава района наработал на высокую должность от Васильева

Добавить комментарий

Подписывайтесь на РИА Дербент в соцсетях: