Похоронное молчание, или как замалчивают дагестанские трагедии

Опубликовано 04.05.2016 09:55

Кавказской общественности надолго запомнилось видеообращение жителя села Кенхи Рамазана Джалалдинова к Владимиру Путину.

Как известно, после обнародования обращения Джалалдинова, руководителю администрации главы и правительства Чеченской Республики Исламу Кадырову было дано поручение разобраться с ситуацией в аварском анклаве на границе Чечни и Дагестана. Сформированная Исламом Кадыровым специальная межведомственная комиссия не нашла в селе Кенхи подтверждений сказанному Джалалдиновым. Сельчане публично обвинили Джалалдинова в клевете и разжигании межнациональной розни. Как сообщает РГВК «Грозный», наделавшее скандала видеообращение стало предметом заявления в правоохранительн ые органы. Вокруг самого автора видеообращения к Путину сложилась стена публичного неприятия – одна из самых страшных кар, какая может постигнуть члена сельского джамаата на Кавказе. Как итог, правдоруб покинул Чечню и скрылся в неизвестном направлении.

Смотрите это видео на YouTube

В данном материале не содержится экспертных оценок той фактуры, которую изложил кенхиец. Напоминаем, в самом начале своего видеоповествования Джалалдинов сказал: он в течение долгого времени добивается того, чтобы делами в аварском анклаве на юго-востоке Чечни занялась Генпрокуратура РФ. Речь пойдет о других вещах. Не менее важных, и больных для каждого дагестанца.

В июне 2005-го

Требуя приезда в Кенхи сотрудников Генпрокуратуры РФ, Джалалдинов выражал свое конституционное право. Исходя из этого, предоставим право последнего слова о реальной ситуации на селе компетентным органам и воздержимся на время от оценочных суждений насчет Кенхи. Но стоит заметить: то, что инкриминируют Джалалдинову как разжигание межнациональной розни (а именно, его утверждения, что чеченское руководство Шаройского района якобы третирует местных аварцев и старается их выжить с родных мест любой ценой), ранее фиксировалось на территории Чечни и обсуждалось практически на уровне федеральных СМИ.

Речь идет о трагедии селения Бороздиновская в Шелковском районе Чечни. В начале 2005 года это смешанное аварско-русское село прекратило свое существование после спецоперации чеченских силовиков. 4 июня 2005 года батальон «Восток», которым тогда командовал Сулим Ямадаев, вошел в село на двух БТР-ах. Затем бойцы батальона провели «зачистку» по домам, выгнав из домовладений всех находившихся в селе мужчин – аварцев и русских. Как сообщала тогда федеральная пресса, связанных и избитых сельчан уложили лицом в землю во дворе сельской школы. Затем бойцы вызвали пофамильно 11 человек, после чего отделили их и увезли в неизвестном направлении, а остальных мужчин загнали в спортзал школы. После освобождения мужчинам села предстала картина недавно прошедшей зачистки: их дома были перевернуты вверх дном, а четыре домовладения в ходе операции были сожжены дотла. Потом сельчане обнаружат в этих домах кости сгоревших людей. 11 человек (10 аварцев и один русский из Кизляра), которых силовики отделили во дворе школы от «общего этапа», а потом увезли в неизвестном направлении, до сих пор числятся пропавшими без вести. Самому старшему в этой группе, местному аварцу Камилю Магомедову, было 50 лет, самому младшему, тоже местному аварцу Магомеду Исаеву – всего 9 лет. Русскому собрату этих аварцев, жителю Кизляра Эдуарду Лачкову, было 16 лет.

Сожженный дом в с. Бороздиновская

Военная прокуратура Чечни, сотрудники которой прибыли в село 6 июня, не рассмотрела заявлений сельчан (говорят, что «прокурорские», зафиксировав жалобы от людей, отъехав от села менее чем на километр, разорвали протоколы и выбросили их на улицу). Командир батальона «Восток» Сулим Ямадаев заявил, что в Бороздиновской самовольно орудовали его подчиненные. Село, по словам Ямадаева, было известным гнездом ваххабитов, а «самоволка» группы его подчиненных была поиском ваххабитов, убивших накануне местного лесника – отца одного из бойцов батальона. Как сказал Ямадаев, его подчиненные в Бороздиновской «никого не убивали и не беспредельничали »: проверили документы, опросили людей, а потом уехали. Так или иначе, с 16 июня 2005 года начался массовый исход жителей села. Беженцы из Бороздиновской (около 1500 человек) устремились в сторону Кизлярского района. На границе между Чечней и Дагестаном их ждали новые испытания.

Милиционеры с дагестанского КПП не давали колонне беженцев пройти в республику. Многих переселенцев (включая женщин) милиционеры избили. Попав в Кизлярский район только по Божьей милости, «чеченские дагестанцы» из Бороздиновской столкнулись с более тяжким испытанием, чем дубинки или автоматные приклады – полнейшим равнодушием местных властей к их бедам и нуждам. Расположившийся под Кизляром палаточный городок, с полным иронии названием «Надежда», был обустроен фактически на нужды самих переселенцев и помогавших им гуманитарных организаций. Тогдашние хозяева Кизлярщины, Вячеслав Паламарчук и Сайгид Муртазалиев, по поводу бедствий обитателей «Надежды» будто воды в рот набрали. А тогдашний глава Дагестана Магомедали Магомедов, как говорят беженцы, дал указание пресекать любую попытку заговорить о ситуации с Бороздиновской самым жестким образом, вплоть до угроз физического воздействия.

Жители селения Бороздиновская в палаточном лагере “Надежда”

Атмосфера повального молчания насчет трагедии села в Шелковском районе и положения обитателей «Надежды» сохранялась в Дагестане практически год. По словам беженцев, когда Магомедали Магомедова сменил Муху Алиев, стало немного легче: по крайней мере, стало можно вслух говорить о том, что произошло в июне 2005 года с аварско-русским селом на севере Чечни. Но разговоры вслух, по словам людей, дальше обывательского круга не выходят: дагестанское чиновничество к проблеме выходцев из Бороздиновской осталось слепо и глухо. Чиновники боялись, «как бы чего не сказали» Рамзан Кадыров или же друг Кадырова – тогдашний всесильный глава Кизлярщины Сайгид Муртазалиев. Муху Алиев, как предполагали дагестанские журналисты, боялся в открытую помогать беженцам, поскольку боялся гневной реакции Москвы. Если бы президент Дагестана стал бы оказывать обитателям «Надежды» материальную и правовую помощь, это было бы равнозначно тому, что Алиев обвиняет действовавших тогда в Чечне федералов в совершении преступлений против мирных жителей. Все же, главной причиной была финансовая. В дотационной республике, где привыкли получать деньги по припискам, не хотели тратить деньги на нужды живых людей.

Как итог, трагедия почти полутора тысяч людей превратилась для чиновников в аналог футбольного мяча. «Чеченские», поскольку формально и фактически они уже к беженцам не касались, перекидывали людей «дагестанским». «Дагестанские» же, не желавшие иметь дело с неизвестно откуда взявшимися земляками, перекидывали их назад «чеченским». Единственным, кто помог жителям Бороздиновской в то время, был… глава Чечни Рамзан Кадыров. Кадыров выплатил переселенцам по 200 тысяч рублей, при условии, что получатель денег письменно откажется от прав на участок и домовладение и в Шелковском районе. Дагестанские влсти умыли руки в благостном молчании.

Наследие Даниялова

На этом моменте стоит остановиться более внимательно. В долгой и непростой истории отношений между Чечней и Дагестаном есть такие эпизоды, которые обе стороны при посторонних не обсуждают. В двух словах (и очень мягко выражаясь), многие чеченцы относятся к аварцам, как ингуши к осетинам. Это вызвано, в том числе и тем, что после депортации чеченцев в 1944 году партийный хозяин Дагестана Абдурахман Даниялов в принудительном порядке переселял аварцев в Чечню, в дома депортированных чеченцев. По сути, переселяемые аварцы тоже были депортантами: при попытке вернуться в родные места их задерживали и под конвоем отправляли назад. Но вернувшиеся в 1957 году чеченцы, встретив в своих домах аварцев, сочли их непрошенными гостями, оскорбившими горский намус. Часть аварцев, не желая ссориться с чеченцами, уехала на родину, но многим было некуда возвращаться. Во время «великого переселения народов» в Цунтинском, Цумадинском и Ботлихском районах местные власти разрушали дома переселенцев в Чечню до основания. Так или иначе, часть переселившихся при Даниялове в Чечню аварцев была просто обречена жить бок о бок с чеченцами. Так случилось и с жителями Бороздиновской. До открытых аварско-чеченски х конфликтов в советские голы не доходило, но чеченцы (особенно молодежь) не упускали случая напомнить соседям–аварцам «кто в доме настоящий хозяин». Отсылки к тому, что Шелковской район стал частью Чечни только в 1957 году, а до этого принадлежал то Дагестану, то Ставрополью, в данной ситуации, увы, не работают.

Смотрите это видео на YouTube

В аварском селе Кенхи Шаройского района Чечни, видеорепортаж из которого наделал не столь давно много шума, положение с последствиями «великого сталинского переселения» несколько сложнее. В феврале 1944 года кенхийцы (отошедшие вместе со всем Шароем в состав Цумадинского района Дагестана), согласно разнарядке НКВД, подлежали депортации вместе с чеченцами и ингушами. Так и случилось, но с теми кенхийцами, которые жили в других населенных пунктах, не относящихся к Кенхи. Их односельчанам в последний момент была объявлена «высочайшая милость»: поскольку вдруг выяснилось, что они не чеченцы, а аварцы, им разрешили остаться. Почему этнических аварцев решили отправить в одном вагоне с чеченцами, до сих пор точно неизвестно.

Но есть ряд фактов, которые, если не объясняют этого, то вносят какие-то конкретные моменты. Во-первых, к 1944 году кенхийцы настолько вжились в чеченское сообщество, что говорили на чеченском так же свободно, как и на родном языке. Во-вторых, по своему этническому происхождению большая часть кенхийцев – не аварцы, а чамалальцы, родственники дидойцам из Цунтинского района Дагестана. Есть версия, что дидойцев в феврале 1944 года хотели депортировать в Казахстан, но в последний момент ограничились практически принудительной высылкой в Чечню. Когда шаройские чеченцы стали возвращаться из депортации, кенхийцы разделили участь тех аварцев, которые были заселены по приказу Даниялова в чеченские аулы. Многие чеченцы к ним отнеслись как к непрошенным гостям. В этом «посодействовал» отчасти сам Даниялов, при котором чамалальцев из Шароя (как и багаулальцев, бежтинцев и т.д.) стали массово записывать аварцами.

Но записав их как представителей одной из «титульных» наций Дагестана, власти республики с советских времен вплоть до наших дней не проявляли к нуждам кенхийцев даже малейшего внимания. К примеру, когда село, расположенное в зоне повышенной паводковой и селевой опасности, подвергалось стихийным бедствиям, Махачкала бросала их на попечение Грозного. Точно так же в Дагестане отнеслись, когда в 1990 годы был развален и растащен местный совхоз «Альпийский», а потом, во время второй чеченской кампании, село было почти полностью разрушено бомбовыми и ракетными обстрелами. Формальные аварцы восстанавливали Кенхи своими руками и на свои средства, практически с нуля. Дагестанские чиновники сделали вид, что беды кенхийцев их не касаются. Такое отношение к проблемам авароязычного села на границе с Дагестаном сохраняется в Махачкале по сей день. В этом полном чиновничьего цинизма равнодушии есть много тех же самых скрытых мотивов, которые в 2005-2006 годах были у хозяев Кизлярщины по отношению к беженцам из Бороздиновской.

О чем не говорят, того не существует

В верхах Страны гор сложилась давняя практика: «недагестанскими » дагестанцами можно только гордиться, но ни в коем случае им не помогать, а по возможности, об этих проблемах умалчивать. Это касается не только дагестанцев в Чечне. Много ли в российских СМИ можно прочитать о проблемах дагестанцев Сирии – потомков мухаджиров Кавказской войны? Об этих проблемах (как и о том, что в Сирии живут даргинцы, аварцы и лезгины) в России мало кто знает по одной причине – нежелании властей Дагестана говорить о соотечественника х в САР. Аналогично – с аварцами Кварельского района Грузии. При Гамсахурдия и Саакашвили от этнических чисток аварцев из Грузии спасла разве что милость Аллаха.

Кварельские аварцы

Но и сейчас подогреваемые западными фондами грузинские националисты не оставляют планов сделать Кварели «этнически чистым регионом». К национальной неприязни примешивается корыстный интерес – земельные участки, на которых живут и трудятся аварцы. Грузинские власти не идут на поводу у националистов, но и не спешат протягивать руку помощи аварцам. А в России проблемами кварельских аварцев занимается кто угодно (например, Федеральная лезгинская национально-куль турная автономия), но не власти Дагестана. Это при том, что Кварели напрямую граничит с Тляратинским районом Дагестана – родиной и негласной вотчиной Рамазана Абдулатипова.

В 2015 году неизвестный лезгинский общественник обратил внимание на то, что умолчали проблему лезгинских аулов Храх-Уба и Урьян-Уба. Эти приграничные аулы, ставшие в 2010-2011 годах жертвами этноцида, два или три года назад обсуждались так активно, что об их существовании узнали и те, кто никогда не был в Дагестане и Азербайджане. Не шатко и не валко, но проблемой заинтересовались на федеральном уровне. В сентябре 2015 года с одобрения премьер-министра РФ Дмитрия Медведева была принята программа развития Дагестана до 2025 года, которой было предусмотрено выделение 1,062 миллиардов рублей на обустройство переселенцев из лезгинских сел. Эти деньги, согласно программе, должны быть освоены до 2019 года. Текущая ситуация такова, что запланированное переселение соотечественнико в из приграничных аулов в 2019 году может не состояться. В связи с кризисом Минкавказа РФ сократило объемы финансирования социальных проектов в СКФО практически до предельного минимума. Вопрос могло решить смелое слово главы Дагестана Рамазана Абдулатипова. Но Рамазан Гаджимурадович отговаривается насчет Храх-Убы и Урьян-Убы общими словами. По поводу Азербайджана, по чьей вине случилась трагедия лезгинских сел, Абдулатипов рассуждает так: у этой страны Дагестану надо учиться, поскольку там «все хорошо».

Митинг жителей с. Храх – Уба

…Возвратимся к аварскому (а более правильно, чамалальскому) селу Кенхи, житель которого Рамазан Джалалдинов из-за своего обращения к Путину был вынужден покинуть Чечню. Говоря об этом человеке и приведенных им фактах, надо временно абстрагироваться от вопроса – сказал ли он правду или же намеренно сеял межнациональную рознь, как утверждают районные власти Шароя. Степень «истины-лжи» в свидетельстве Джалалдинова должны определить правоохранительные органы (привлечения которых в ситуацию на селе требует автор обращения). Общественности, в свете видеообращения кенхийца к Путину, надо задаться другим вопросом. А именно, долго ли будет продолжаться намеренное игнорирование Махачкалой проблем дагестанцев за пределами республики?

Гасан Вердиханов