Тишков

Валерий Тишков Обострение языковой проблемы в России вовлекает в открытый диспут все большее число людей. Не остался в стороне и научный руководитель Института этнологии и антропологии РАН, профессор, академик РАН Валерий Тишков, который решил со своей стороны «внести некоторую ясность с точки зрения современной науки». В начале своей статьи «Язык политической нации» Валерий Тишков утверждает, что «вопреки предсказаниям некоторых ученых и политиков языки не вымирают в массовом порядке». Вероятно, он имел ввиду проект ЮНЕСКО по сохранению языкового многообразия мира, осуществляемый с 90-х годов прошлого века. Его главным результатом является создание «Атласа языков мира, находящихся под угрозой исчезновения». Исчезнут – не исчезнут По оптимистическому прогнозу, к концу XXI века должна исчезнуть половина языков мира, по другим оценкам языковое разнообразие к этому времени сократится в 10 раз! О том, с какой скоростью они вымирали в прошлом XX, и начале нынешнего века привела данные Колетт Гринвальд, известный специалист по проблеме изучения и сохранения исчезающих языков. В статье «Исчезающие языки» она утверждает, что только в Австралии из 400 языков, существовавших ранее, в настоящее время в качестве разговорного функционируют лишь 25. А ее коллега из Индии Панчанан Моханти в публикации «Сохранение языкового разнообразия: опыт Индии» отмечает внезапное угасание большинства малочисленных языков в своей стране, происходящее именно в последнее время. Какими же источниками для своих выводов пользовался Валерий Тишков неизвестно, так как он ничем не подкрепил свои слова. А ведь по этой злободневной теме множество трудов написали не только отдельные исследователи, но целые коллективы ученых, в том числе в нашей стране. В их числе стоит отметить подробный энциклопедический словарь-справочник «Языки народов России. Красная книга», изданный в 2002 году в издательстве «Academia». В нем в деталях проанализировано положение 66 языков малочисленных народов России (численностью менее 50 тыс. человек), и выводы по многим из них неутешительны. Конечно, ситуация на постсоветском пространстве отличается от языковых процессов, происходящих во многих регионах Африки и Юго-Восточной Азии. Кроме того, несмотря на обилие языков, Россия все же уступает пальму первенства многим странам, особенно Папуа – Новой Гвинее, Индонезии, Нигерии и Индии, по некоторым оценкам концентрирующим более 40% языкового разнообразия планеты. В перечисленных регионах процесс исчезновения языков является более стремительным, чем в России. Не один, а пять-шесть Однако слова Тишкова о том, что в России в ХХ веке не исчез ни один язык, кроме сирениковского диалекта эскимосского языка, опровергаются учеными. Во-первых, сиреникский язык очень сильно отличался как от алеутского языка, так и от эскимосских (это не один язык, а целая ветвь, состоящая из 2-3 языковых групп) и не всеми специалистами причисляется к последним. Таким образом говорить о нем как о диалекте все же неверно. Во-вторых, известные ученые Александр Кибрик и Ольга Казакевич – лингвисты, посвятившие этому вопросу специальное исследование «Малые языки на постсоветском пространстве», насчитали 6 языков, распространенных на территории бывшего СССР и исчезнувших в XX веке, из них 5 – «российские». В скорбном списке, помимо сиреникского, находятся айнский, камасинский, югский и убыхский. Кстати, в 2015-м году Тишков также упоминал убыхский язык в данном контексте, но в последней публикации оставил лишь один сиреникский «диалект». Уже как о мертвом языке можно говорить о керекском языке (три последних его носителя, зафиксированные в 1991 году, уже ушли из жизни), вопреки данным последней переписи. Следует отметить, что носители не всех исчезнувших языков переходили на русский или преимущественно на него. Екатерина Хаткана, одна из последних носительниц керекского языка Дело в том, что дальнейшие процессы далеко не ограничатся 2-3 миноритарными языками, как об этом пишет Тишков. Обреченных языков, то есть таких, которые не передаются от родителей подрастающему поколению, гораздо больше, и их только увеличивается. И все они исчезают из-за перехода их носителей главным образом на русский язык. Незамеченная катастрофа Да и у тех языков народов России, у которых вопреки Атласу языков ЮНЕСКО, по мнению Тишкова, все благополучно, наблюдается набирающее угрожающий темп падение численности носителей. Ситуацию с карельским и большинством языков малочисленных народов и некоторыми другими можно охарактеризовать как языковую катастрофу. Всего за 8 лет (с 2002 по 2010 гг.) в России число носителей карельского языка сократилось в два раза: с 53 тысяч до 26! Общая численность карельского народа претерпела аналогичную динамику. За тот же самый межпереписной период доля лиц, владеющих языком своей национальности, снизилась у всех российских народов, и почти у всех у них наблюдалась абсолютная убыль количества носителей своего языка даже при общем росте численности. Поэтому утверждения Валерия Тишкова о том, что «за последние два-три десятилетия в России, как и в некоторых других странах, идет процесс возвращения к жизни языков российских национальностей» нуждается в существенной корректировке. Он не хочет замечать, что достижения начала 90-х годов давно сошли на нет и сменили свой вектор. Никаких трех и даже двух десятилетий не было, и об этом свидетельствуют результаты переписей. Смерть языка – это не страшно? Валерий Тишков, в свою очередь, пытается успокоить общество рассуждениями о том, что «переход на русский не означает утрату этнической идентичности и совсем не означает «смерть этноса», как в этом иногда пытаются убеждать этнонационалисты или просто языковые романтики». В качестве примера он приводит выросших в США детей писателя Солженицына, не знавших русский язык, но остававшихся при этом русскими. Очень странная (тем более, для такого маститого ученого) попытка связать реалии мигрантов, оказавшихся на другом материке – с языковой проблемой народов, живущих на территории своего исторического расселения. Особенно в субъектах, установивших их язык в качестве государственного. Вот если бы дети Солженицина утратили русский язык, перейдя на якутский в Якутии или марийский в Марий Эл, то пример был бы уместен. Видимо, считая, что переход представителей народов России на русский язык в качестве родного вместо собственного языка, является естественным процессом, Тишков отмечает: «Через русский язык они получают желаемое для них образование, осваивают российскую и мировую культуру, продвигаются в карьере». То есть возможность получения образования и освоение мировой культуры российскими народами посредством не русского, а собственного языка всерьез им не воспринимается. Даже несмотря на появление все новых информационных технологий, упрощающих их осуществление, о чем свидетельствует мировой опыт в этой сфере. Так, в Гренландии с 2009 года единственным (!) государственным языком является гренландский (ранее наряду с датским), в то время как в России родственные ему эскимосско-алеутские языки продолжают быстро вымирать. Есть другое мнение В этом отношении примечательны слова других специалистов, которые явно диссонируют с мнением академика. Наиболее однозначно по данной проблеме высказал свою позицию лингвист Владимир Нерознак, руководитель проекта по изданию упомянутой Красной книги языков. Во вводной статье к ней он пишет: «…все разговоры, суждения или даже теории о том, что процесс умирания языков якобы носит «естественный» характер и что ему не надо препятствовать, обнаруживают попытку обоснования идеологии лингвоцида и этноцида». Выражая согласие с тем, что необходимо поддерживать многоязычие, Тишков, тем не менее, не предлагает действенные механизмы по его сохранению, которые следует использовать в нашей стране. Он лишь утверждает, что «в плане языковой политики мы далеко не среди отстающих, а в некоторых аспектах — пример остальному миру». Однако такая оценка, данная им после заявления Владимира Путина о том, что все языки (включая госязыки республик) кроме русского должны изучаться добровольно, и которое было в качестве поручения реализовано Генпрокуратурой в Татарстане и других республиках, уже не может соответствовать действительности. В его понимании решение главы государства было правильным. В качестве примера он приводит «несуразную» ситуацию в северных нефтегазовых поселках Республики Коми, в которых почти не проживают представители титульного народа, но в школьной программе коми язык был обязательным. Но почему изучение госязыка республики, который, согласно Конституции России (статья 68), употребляется наряду с госязыком РФ в органах государственной власти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик (хотя вопреки ей не употребляется!), это несуразица?! И каким образом позиция Тишкова отвечает точке зрения современной науки? И еще одно Вот, его коллега, этнолог Сергей Абашин на своей странице в Facebook следующим образом прокомментировал языковую политику федеральных властей: «Кремль фактически отменил конституционную норму, что российские граждане – это многонациональный народ, не русскоязычный, а многонациональный, то есть многоязычный. Кремль фактически отменил статью конституции, согласно которой республики вправе объявлять свои государственные (!) языки, а Россия гарантирует сохранение родных языков. Эти решения бьют и по идее федерации, и содержат явную дискриминацию по признаку национальности, они создают недоверие и недовольство в отношении государства, которое провозглашает открыто ассимиляцию как свою идеологию. Это пример грубой, агрессивной и унижающей политики, которая затрагивает и наши общие права на равенство, справедливость, взаимное уважение и мир». Сергей Абашин К сожалению, академик Тишков даже не пытается рассматривать государственные языки республик в качестве таковых, вопреки Конституции России! Он недвусмысленно высказался на этот счет: «Не зря во всех странах один или несколько языков объявляются государственными (официальными), они получают поддержку, их изучение гарантируется законом и является обязательным для обучающихся. В России таким является русский». Вызывает недоумение такое грубое игнорирование основных положений языкового законодательства страны. Два слова о престиже Именно невыполнение положений языкового законодательства является причиной низкого престижа языков народов России, который, благодаря Президенту России, опустился еще ниже. Как в условиях ограничений, наложенных властью, он может измениться в лучшую сторону? Это все равно что говорить о том, будто способность показать хороший результат в забеге целиком зависит от бегуна, который до этого выступал с закрытыми глазами, а теперь ему еще связали ноги. Однако вопрос престижности языка стал центральным в статье «Язык до конфликта не доведет?», написанной Тишковым в продолжение предыдущей. Видимо он полагает, что все наивно согласятся с тем, что престиж языка никак не связан с его реальным правовым статусом и институциональным положением. Но именно поэтому и неудивительны совершенно однобокие оценки известного российского ученого о происходящих языковых процессах: «нерусское моноязычие (знание только языка своей национальности) — это плохо для россиянина», а русское моноязычие в республиках и на территориях компактного расселения нерусских народов осталось без оценки. «Русско-национальное двуязычие — это хорошо и это желательная норма для современного россиянина нерусской принадлежности», но при этом также ничего не говорится о национально-русском двуязычии русского населения в республиках и на территориях компактного расселения нерусских народов. Также, говоря о праве на забывание языка и языковой переход, Тишков его относит только на «полный переход на русский язык и забывание этнического языка», не рассматривая обратный, противоположный вариант. С таким «академическим» подходом, противоречащим сразу нескольким положениям Конституции и законов России, никаких шансов на будущее у языков народов России просто быть не может. Амиль Саркаров

Тишков

Языковые кандалы, или Куда ведут ученые советы академиков России?