профицитный бюджет

С каждым годом ухудшается ситуация в субъектах федерации. Даже экономическая жизнь в регионах-донорах испытывает все большие сложности. Этому виной являются одновременный рост расходных обязательств и дефицит бюджета субъектов. При профиците федерального бюджета! Объемы дотаций и их роль для кавказских республик, в том числе и Дагестана, тоже сильно преувеличена. Подробно обо всех нюансах межбюджетных отношений, определяющих современное экономическое положение России и перспективы ее субъектов, а также о необходимости «двухфакторной децентрализации» и о том, как обстоит ситуация в других федеративных странах, читайте в статье Айрата Файзрахманова, опубликованной в «Бизнес Online» «Денег нет, но вы держитесь» – это философия нынешних межбюджетных отношений» Айрат Файзрахманов считает, что России необходима двухфакторная децентрализация, иначе может повториться «рязанская авантюра» времен Хрущева Парадокс: при росте профицита федерального бюджета у регионов растет долг, указывает Айрат Файзрахманов. При этом для реализации национальных проектов центр продолжит замыкать больше финансовых потоков на себе, а доля трансфертов в расходных обязательствах богатых регионов. О том, чем это грозит в перспективе и как можно выйти из нынешнего положения, пишет автор «БИЗНЕС Online». «Москва ЗА ОДИН ГОД ПРИРОСЛА гораздо большими РАСХОДАМИ, ЧЕМ ЦЕЛЫЙ БЮДЖЕТ ТАТАРСТАНА» У татар есть поговорка «Байлар байый бара, ярлылар ярлылана тора» («Богатые богатеют, а бедные беднеют»). Народная мудрость прекрасно характеризует сегодняшние межбюджетные отношения в Российской Федерации. Только вот незадача: богатых регионов становится все меньше. Трудно называть себя богатым на фоне триллионных бюджетов Москвы. Только за последние четыре года расходы столицы увеличились на триллион рублей, опередили запланированные прежде показатели и составили 2 трлн 739,5 млрд рублей против 2 трлн 326,5 млрд в прошлом году! Москва за один год приросла гораздо большими расходами, чем целый бюджет Татарстана. Еще один пример: сегодня бюджетная обеспеченность татарстанца — около 67 тыс. рублей, москвича — 217 тыс., разница почти в 3,5 раза. Заметим, что республика — один из лидеров среди субъектов Российской Федерации по объему бюджета и находится в топ-10 по бюджетной обеспеченности граждан. Конечно, у Москвы нет особых экономических преференций, она такой же субъект федерации, как и остальные, и платит те же налоги. Кстати, отдает столица в федеральную казну, в отличие от Татарстана, только около 40% налогов. Такова их структура — есть несырьевые регионы, которые в процентном соотношении платят в федеральную казну еще меньше. Основной источник доходов Москвы — НДФЛ и налог на прибыль предприятий, чей юридический адрес приписан к ней, а это многие топы нефтянки, металлургии, угля, крупнейшие банки страны и филиалы мировых банков, только потом — местные предприятия. Столица концентрирует огромное количество топ-менеджеров и цвет бюрократии, заработная плата москвича несоизмеримо выше, чем в провинции, — отсюда большая доля НДФЛ в бюджете города. Сотни федеральных ведомств, организаций и их зданий, автомобильный парк и прочее — все это создает дополнительный мультипликативный эффект для экономики города, огромный рынок услуг и формирует хорошую налогооблагаемую базу. Почти миллион персонала получают заработную плату из федерального бюджета, а налоги при этом отдают в Москву. Концентрация финансовых и человеческих ресурсов всей страны формирует «столичную ренту», не прописанную ни в каком законодательстве, и дополняет высокий агломерационный эффект. Ежегодный приток более двух сотен тысяч экономического активного населения также создает дополнительные эффекты для экономики. Стоит при этом обратить внимание на тенденции последних трех лет в межбюджетных отношениях: — рост поступления доходов в консолидированный бюджет страны значительно опережает рост доходов населения и показатели экономического роста. Мобилизация доходов в федеральный бюджет на 2019 год небывалая, она почти подобралась к отметке в 20 трлн и увеличилась по сравнению с 2018-м на 23%. Это при том, что средняя цена на нефть в 2019 году держится выше заложенной в федеральном бюджете. Ощутите разницу: доходы бюджета Татарстана в 2018-м составили 272 млрд, на 2019-й пока заложено 242 млрд рублей. Немудрено — в 2018 году предприняты налоговые маневры, которые привели к потерям для региональных бюджетов: в федеральный центр ушла часть налога на прибыль и часть акцизов, отменен налог на движимое имущество юридических лиц, в итоге республика недосчиталась 16 млрд доходов. Очевидно, что для реализации благих пожеланий президента РФ и национальных проектов (о которых так много говорят в последнее время) федеральный центр продолжит замыкать больше финансовых потоков на себя. «ПРИ РОСТЕ ПРОФИЦИТА ФЕДЕРАЛЬНОГО БЮДЖЕТА У РЕГИОНОВ РАСТЕТ ДОЛГ И ДЕФИЦИТ БЮДЖЕТОВ» Самое удивительное здесь: размер федерального бюджетного профицита (деньги в стране есть!) составляет 1,88 трлн рублей. По состоянию на начало 2019 года федеральный центр имел уже более 10,2 трлн денежных «остатков», накопленных за предыдущие годы в результате высоких цен на сырье с 2016-го. Парадокс: при росте профицита федерального бюджета у регионов растет долг и дефицит бюджетов. У Татарстана годовой дефицит увеличился с 9,39 млрд в 2018 году до 22,97 млрд в 2019-м. — увеличивается централизация налоговых доходов на федеральном уровне, и одновременно растут расходные обязательства субъектов федерации. Так, доля доходов регионов в консолидированном бюджете страны снизилась с 30,2% до 27,8%, а доля трат субъектов в бюджетной системе РФ, наоборот, повысилась с 29,7% до 33,3%. В процентном соотношении федеральный центр забирает больше, оставляя простому населению все меньше. Рост секретных статей в федеральном бюджете (20%) — это явно история не про благосостояние граждан. Не забываем, что бедные регионы продолжают беднеть, динамика их доходов оставляет желать лучшего. При этом из запланированных 25,7 трлн рублей на национальные проекты почти 5 трлн — это расходы региональных бюджетов, которые и так тащат на себе основные обязательства по социалке, и какие-либо инфраструктурные проекты им попросту не по карману. Под красивую идею о национальных проектах у регионов изымаются дополнительные средства и навешиваются новые обязательства. В итоге большинство субъектов РФ не получит должного эффекта, потому как под это надо будет оптимизировать другие расходы и резать по живому, а более 80% расходов — это социалка. На рост госдолга стоят резкие ограничения со стороны федерального финансового ведомства. Отметим еще один момент. В то время как регионы вынуждены увеличивать отчисления в федеральный бюджет, несколько лет подряд правительство РФ не может добиться от госкомпаний положенных выплат в бюджет. В 2017 году он получил лишь 40% от запланированной суммы. В 2018-м поступления от госкомпаний в бюджет составили 380 млрд вместо запланированных годом ранее 700 млрд рублей. — доля трансфертов в расходных обязательствах богатых регионов будет только падать. Так, в Татарстане от федерального бюджета в 2019 году поступит трансфертов в размере почти 33,8 млрд, в 2020-м — 23,2 млрд, а в 2021-м — 21,8 млрд рублей. Заметим, речь не идет о дотациях — их республика как регион-донор не получает. То, что Казань и Татарстан поднялись лишь за счет федеральных денег, — абсолютный миф. Без них, конечно, не обойтись, но средств крайне мало, и эта цифра падает. Схожая ситуация по доле трансфертов в четверти регионов России. А отчисления в федеральный центр, как видим, растут. Татарстан, отдавая более 71% своих налогов, получает обратно меньше десятой их доли. Вместе с этим республика максимально участвует во всех программах. Разве что остается заявиться в федеральные по развитию Арктики и Дальнего Востока. «ДА, КАВКАЗ КОРМЯТ, НО ДАЛЕКО НЕ ЖИРНЫМИ ПОРЦИЯМИ» В то же время почти на 30% увеличивается объем дотаций бедным регионам, а госпрограмма по Крыму продолжает оставаться одной из самых дорогих для Российской Федерации. Заметим, общий размер дотаций регионам (в том числе Чечне, Дагестану, Якутии и пр.) составляет 944 млрд — меньше запланированного профицита федерального бюджета. Да, Кавказ кормят, но далеко не жирными порциями, предусмотрительно забрав у них рентные активы. Кроме всего прочего, с 2018 года доведены до минимума бюджетные кредиты регионам, которые те брали прежде всего на исполнение «майских указов», повышение заработных плат бюджетникам. Всего на эти цели минфин РФ готов выделить не более 50 млрд — меньше, чем кредиты дружественным странам. Между тем помощь в десятки миллиардов запрашивали Иркутская область, Хакасия, Карелия. При этом единые стандарты оказания государственных услуг (здравоохранение, образование) устанавливает федеральный центр, но платит за это главным образом регион. В текущих условиях, когда у трети субъектов низкая налогооблагаемая база и деловая активность, представляется целесообразным переложение бюджетных затрат на финансирование услуг, оказываемых в соответствии с федеральными стандартами на федеральный бюджет. Так делается, например, в такой федеративной стране, как Канада. В среднем доля всех трансфертов в расходах субъектов федерации в России колеблется в разные годы от 10% до 15% — это примерно на уровне таких федераций, как Швейцария, Канада или США. Вот только доля федеральных расходов в консолидированном бюджете в этих странах от 30% до 40%, а в России — около 70%! Кстати, в Германии, для которой характерна неравномерность развития территорий, доля трансфертов в бюджетах земель составляет около 45%. Схожие цифры в Австралии и Индии. То есть вроде бы должна срабатывать такая логика: чем больше уходит наверх, тем больше федеральный центр должен распределять субъектам федерации, но она в России работает очень плохо, а в случае с Татарстаном и вовсе противоположная установка. В таких условиях большинство оставшихся регионов-доноров в РФ могут перестать быть таковыми, кроме Москвы, сырьевого Ямала и Югры. Да и зачем стремиться к росту, если дополнительные доходы все равно отберут? «ДЕНЕГ НЕТ, НО ВЫ ДЕРЖИТЕСЬ» — ЭТО ФИЛОСОФИЯ НЫНЕШНИХ МЕЖБЮДЖЕТНЫХ ОТНОШЕНИЙ» Нужно учитывать и то, что федеральный центр забирает легко администрируемые налоги (например, НДПИ и НДС), для регионов же главным источником доходов остаются сложно собираемые налоги: часть налога на прибыль, НДФЛ, акцизы. В тяжелых экономических условиях, когда многие компании мудрят с финансовой отчетностью, а часть граждан получают серые или черные заработные платы, собирать региональные налоги становится все сложнее. К тому же, как отмечают эксперты, в последние годы темпы роста НДФЛ и налога на прибыль значительно ниже темпов инфляции, поэтому даже для сохранения достигнутого уровня социальных расходов регионов требуются все большие суммы. При этом поступления подоходного налога в консолидированном бюджете других федераций значительно выше: в США — около 35%, ФРГ — 25–30%, а в Российской Федерации — только 10%. Пока же «денег нет, но вы держитесь» — это философия нынешних межбюджетных отношений, усиленная призывом к сокращению времени на раскачку. Что остается делать регионам при таких тенденциях? Урезать помощь муниципалитетам, оптимизировать сеть бюджетных учреждений и штаты бюджетников, снижать объемы финансирования региональных программ, инвестиции в основной капитал и инфраструктуру, повышать собираемость штрафов, увеличивать тарифы. Не ровен час, когда в регионах может повториться «рязанская авантюра» времен Никиты Хрущева, когда ради показателей и похвалы из центра на забой пошел даже молочный скот. Нищие муниципалитеты и дальше будут продавать остатки земли и манипулировать точечной застройкой. В этой ситуации регионам и муниципалитетам уже не до развития человеческого капитала. И это межбюджетные отношения, которые касаются нас всех, кроме богатой Москвы. Двухфакторная децентрализация (деньги муниципалитетам и регионам — профессор Наталия Зубаревич — прим. авт.) в текущих политических условиях — это единственное, что может оживить жизнь в России. Айрат Файзрахманов Фото: «БИЗНЕС Online»

профицитный бюджет

Бюджетный пасьянс России, Или почему беднеют субъекты федерации

В Дагестане депутаты приняли в I чтении бюджет-2019 с полумиллиардным профицитом