потеря институа репутации

Нынешняя пандемия коронавируса уже коренным образом изменила привычный образ жизни человечества, но, как считает ряд экспертов, последствия трансформаций в полной мере проявятся после того, как она завершится. Человеческая цивилизация, выйдя из карантина, по их мнению, окажется в другом мире. Так ли это, нам еще предстоит узнать. Как не раз происходило в похожих ситуациях, нашлось немало горячих голов (и христианских, и мусульманских, и индуистских, и прочих), которые объявили пандемию его Божьим наказаньем. Правда, с ними успешно конкурируют конспирологические теории. В России «официальные» религиозные деятели на этот раз не стали усугублять ситуацию, представив пандемию испытанием, а не наказанием со стороны высших сил. В таком ключе рассматривают нынешнюю ситуацию и в дагестанском Муфтияте и в РПЦ. Правда, ту же Чернобыльскую катастрофу (хоть и техногенную, а не природную) Патриарх Кирилл девять лет назад все-таки назвал расплатой за человеческие грехи. Зато немало людей в России считают проблему пандемии сильно преувеличенной, а то и вовсе выдуманной, как и сам коронавирус. Во всяком случае, дагестанское интернет-пространство переполнено такими сообщениями. То, что это далеко не единичные случаи, вызывает глубокую обеспокоенность. Возможно, что часть людей, как это отмечают психологи, просто бегут от новой реальности, тем самым как бы защищаясь от нее. Но проблема гораздо глубже. Она показывает глубокое недоверие населения к политической власти, как внутри страны, так и в мире, так как меры по борьбе с коронавирусом, развернутые правительствами разных стран, многие считают прелюдией к антиутопическим проектам, как отдельных стран, так и всей «мировой закулисы». Разумеется, что эти страхи нередко возникают не на пустом месте, но они по меньшей мере сильно преувеличены, но чаще – безосновательны. И эта ситуация вовсе небезобидная, так как деятельность создателей и распространителей мифов очень назойлива и находит отклик в широких массах, превращаясь в информационный вирус. Однако в истории происходили и другие природные катастрофы, которые сильно повлияли на ход развития цивилизации. Одним из таких значительных событий является страшное землетрясение 1755 года, стёршее с лица земли столицу Португалии – Лиссабон. 265 лет назад население Европы испытало огромный шок, узнав, что случилось с одним из самых богатых городов мира, а самим лиссабонцам показалось, что наступил Апокалипсис: после землетрясения город накрыло цунами, а довершили разрушение пожары. Из 250 тысяч жителей города погибло примерно 90 тысяч. Не менее значительными стали изменения в сознании европейцев, закрепившие в нем переход от религиозного миропонимания к рационализму. Дело в том, что Лиссабон за свою особую религиозность нередко называли «городом Бога». Поэтому у многих европейцев не укладывалось в голове, что страшные разрушения обрушились на него, а ,например, не на гораздо более «порочный» в их представлениях Париж. Более того, выяснилось, что многочисленные соборы превратились в руины, а публичные дома (которые, тем не менее, имелись и в «городе Бога») не пострадали. Причем само событие произошло в один из важнейших религиозных праздников католиков – День всех святых, и многие нашли свою смерть под куполами обрушившихся соборов. Эти обстоятельства однако не смутили некоторых ревностных христиан, которые стали использовать горе людей в своих целях. Одним из таких деятелей был иезуит Габриэль Малагрида. «Знай, о Лиссабон, что разрушителями наших домов, дворцов, церквей и монастырей, причиной смерти стольких людей и огня, пожравшего столько ценностей, являются твои отвратительные грехи, а не кометы, звезды, пар, газы и тому подобные естественные явления», – был его безапелляционный вердикт. Если ранее такого рода заявления были обычными для мира, в котором господствовала схоластика, то на этот раз религиозный деятель сильно просчитался, его слова были признаны кощунственными. Судили Малагриду как еретика и лжепророка, который вещает от имени Бога. Он был приговорен к смерти судом инквизиции, орден иезуитов был разогнан, а потом перестала существовать и инквизиция. Зато появилась наука сейсмология. Пандемия COVID-19 в отличие от Лиссабонского землетрясения является глобальным событием, она в той или иной степени охватило весь мир, а его временные рамки пока не определены. Несмотря на то, что между этими событиями прошло два с половиной столетия, заполненное колоссальными трансформациями, изменившими мир до неузнаваемости, включая достижения научно-технической революцию, что-то осталось неизменным – донаучное сознание у части жителей планеты. Даже наоборот, информационный век даже в чем-то усугубил ситуацию, так как появились возможности массово распространять сомнительную информацию и откровенные фейки. Потеря института репутации, наблюдаемая особенно ярко в России, усугубляет проблему. О ней на онлайн-конференции на тему: "Создание вакцины от коронавируса: прогнозы ученых" (МИА «Россия сегодня») говорил известный биоинформатик, просветитель, один из основателей вольного сетевого сообщества «Диссернет» Михаил Гельфанд. Потеря репутации порождает этакое средневековье в XXI веке. К сожалению, социально-политический климат в нашей стране создает для него подходящую среду. Представители науки оказались отодвинуты от участия в важных задачах страны, а само научное сообщество разбавлено наличием в нем весьма сомнительных личностей, далеких от научных ценностей. Безусловно пандемия коронавируса вскрыла эти болячки российского (и не только) общества, значительная часть которого не воспринимает ее как реальную проблему природного происхождения. Зато готовы верить разного рода мифам, которые вбрасываются шарлатанами (в том числе и с ученой степенью) и религиозными активистами. А в российском государстве пока не видны силы, которые всерьез взялись за решение этой проблемы, сопутствующей пандемии, но от этого не менее важной, пусть и не таким жесткими мерами, как это было в Португалии после Лиссабонского землетрясения. Амиль Саркаров

потеря институа репутации

От Лиссабонского землетрясения к пандемии коронавируса, или Как преодолеть замшелость сознания