Институт востоковедения

В Москве в Институте востоковедения (ИВ) РАН 1-2 ноября проходила Международная научная конференция «Кавказская Албания в историко-культурном пространстве Евразии». Такая тема была выбрана неспроста. В последние десятилетия значительно возрос научный и общественный интерес к истории и культуре древнейшего государственного образования на Восточном Кавказе, известного в исторической литературе под названием Кавказская Албания. Главный организатор конференции, заместитель директора ИВ РАН Аликбер Аликберов рассказал РИА «Дербент» о том, что нового удалось узнать о Кавказской Албании благодаря проведенной конференции. - Аликбер Калабекович, это уже вторая конференция в Москве, посвященная Кавказской Албании. Научные форумы по этой теме проводились и в других странах, прежде всего, в Азербайджане и Армении. В чем особенность нынешней конференции, организованной Институтом востоковедения РАН, что именно отличает ее от предыдущих подобных мероприятий? - Проведение конференций по Кавказской Албании в Москве становится доброй традицией. Первая наша конференция по этой теме в 2008 году тоже была успешной, тем более - это можно сказать о нынешней конференции. Название конференции – «Кавказская Албания в историко-культурном пространстве Евразии» – задает интересный междисциплинарный формат и широкое евразийское измерение. За 40 с лишним лет по тематике Кавказской Албании нам впервые удалось собрать за одним столом исследователей из 7 стран, в том числе ведущих албанистов из Азербайджана и Армении. Стоит ли говорить о том, что это, действительно, было очень важно. Дележ этнокультурного наследия Кавказской Албании продолжался до недавних пор, наверное, вплоть до 2015 года, когда на площадке Института востоковедения РАН была создана новая площадка международного сотрудничества – продолжающееся научное издание Albania Caucasica. В первом выпуске этого издания ее ответственные редакторы (Аликбер Аликберов и Муртазали Гаджиев) не только объяснили свое желание деполитизировать тему (а без этого конструктивное движение по накоплению эмпирических данных невозможно), но и разместили научные статьи разных авторов, выступавших с самых различных позиций. Нашу конференцию отличал, во-первых, ее юбилейный характер: мероприятие проводилось под эгидой Конгресса, посвященного 200-летию Института востоковедения РАН. Во-вторых, мы смогли собрать очень сильный состав участников, которые способны генерировать новое знание, а также апробировать статьи для второго выпуска Albania Caucasica. В принципе, формирование еще двух выпусков этого издания и было целью нашей конференции. - Расскажите о наиболее значимых для науки докладах, прозвучавших на конференции. - Трудно выбрать какой-то один доклад, поскольку, как я говорил, это были новые материалы – археологические, лингвистические, источниковедческие, исторические, нумизматические, культуроведческие, архитектурные и другие. Пол Водсворт (Оксфорд), Джейхун Эминли и Намиг Алышов (Баку) представили новейший археологический материал по Кавказской Албании, который обогатил наши представления о материальной культуре этого древнего государства. В докладах Муртазали Гаджиева и Эдуарда Хуршудяна (Алматы) анализировались буллы и геммы – албанские печати с надписями, принадлежавшие царю Асвагену, принцу Асаю, албанским каталикосам; лунная колесница из печати Асвагена стала символом нашего научного издания. Олег Мудрак представил свою версию фонетических значений алуанских (т.е. кавказско-албанских – РИА «Дербент») буквенных знаков, отличающиеся от версии Волфганга Шульце, на докладе присутствовали Тимур Майсак, Юрий Ландер и другие известные лингвисты. Григорий Брутян привел новые данные по албанскому календарю, с уточненными названиями месяцев. Александр Акопян (Казань) на материалах нумизматики предложил уточненную датировку синайских палимпсестов. В моем совместном докладе с Олегом Мудраком затрагивался вопрос о происхождении названия страны Алуан: мы представили документированный языковой материал из хурритского и пралезгинского языков, нашли основу этого названия в синайском палимпсесте, составленном на староудинском языке. Таким образом, опровергается версия об иноземном происхождении названия этого древнего государства. Не менее интересными были и другие доклады. Алексан Акопян решил сопоставить историческую топонимику Алуана, взятую из Армянской географии VII в., с современными населенными пунктами, вызвав этим оживленную дискуссию. При этом его статья, посвященная принятию христианства в Кавказской Албании, была заблаговременно передана нам для включения ее в состав второго выпуска AlbaniaCaucasica. Исследователь возводит это событие к 315 г., полагая, что процесс христианизации Албании и Иберии начался одновременно. Лара Фабиан (Германия) попыталась приложить концепцию о естественных границах древних государств по рекам и вершинам гор к исторической географии Албании, обошлось без острой полемики, но не без критических замечаний. По теме границ выступал и Арчил Балахванцев, Гошгар Гошгарлы (Баку) представил новую интерпретацию сведений античных источников о походе Помпея в Албанию. Роман Лолуа из Тбилиси привел свои доводы в пользу существования албанского алфавита до реформы Маштоца в начале V в. Аннагрет Плонтке-Лёнинг (Германия) на основе изучения развалин культовых сооружений на территории современного Азербайджана дала развернутый анализ эволюции кавказско-албанских храмов. Григор Айвазян рассказал об этнической консолидации удин среди лезгиноязычных племен, а Грануш Харатян – об идентификаторах удин-христиан по армянским источникам. В ряде докладов анализировался более или менее известный материал, но они также были важны для контекста, а также интересны своими реинтерпретациями: в науке дискурсы тоже имеют значение. Иштван Фодор (Будапешт) рассказал о гунно-савирах на Восточном Кавказе, специально оговорив тезис об условности этого названия, а Игорь Семенов (Махачкала) привел обстоятельства военной экспедиции Марвана б. Мухаммада в первой пол. VIII в. Джусто Траина (Париж) сконцентрировался на Страбоне, вызвав своим докладом вопросы, поскольку Страбон хорошо изучен, и добавить что-то новое к тому, что известно, очень сложно. Ульвия Гаджиева остановилась на догматической версии об апостольском происхождении алуанской церкви, предлагая принимать ее в качестве исторической. Наконец, мой коллега Патимат Тахнаева остановилась на одной любопытной фальсификации истории Кавказской Албании, «кудалинской версии», которая хорошо показала, что предела для мифотворчества не существует. Доклад вызвал ожидаемую реакцию – собравшиеся начали делиться данными о фальсификациях, имевших место в их собственных национальных историографиях. Возможно, когда-нибудь соберем все фальсификации и посвятим им отдельный том. - Какие новые интересные находки обнаружились за последнее время? Расширяется ли корпус памятников кавказского-албанского языка? - Общественный интерес к этой теме, особенно на Кавказе, огромный. Этот интерес не только помогает, но, бывает, и мешает, особенно тогда, когда общество требует простых, скорых и однозначных ответов. Однако история никогда не бывает простой и однозначной. Интерес к теме и к нашим исследованиям позволяет нам собирать воедино различные материалы, в том числе письменные свидетельства. За последние три года обнаружились новые артефакты: медная тарелка с кавказско-албанским текстом, камень из кладки минарета на территории Рутульского района, албанский крест, сделанный из средневековой арабской монеты и т.д. По мере удовлетворительного изучения эти материалы будут введены в научный оборот. - Что можно сказать в целом о достижениях мировой албанистики? Накопившиеся новые сведения о Кавказской Албании позволяют переосмыслить наши представления об этом древнем государстве, и народах, его населяющих? - Можно сказать, что на конференции удалось представить новейшие достижения мировой албанистики. Что касается наших представлений об этом древнем государстве и населявших его народах, то после публикации синайских палимпсестов этот вопрос надежно решен и вряд ли может быть пересмотрен – по крайней мере, в своих базовых основаниях. Другой вопрос – ясно, что лезгиноязычные народы, составлявшие основу населения Кавказской Албании, тесно взаимодействовали с другими народами, прежде всего с кавказскими, ираноязычными и тюркоязычными (с так называемыми гунно-савирами – по меньшей мере с VI в.), и что сфера влияния кавказско-албанской церкви могла быть шире территории расселения собственно лезгинских племен, которые к тому же с разных сторон подвергались ассимиляции. В числе интересных исторических взаимодействий можно отметить сосуществование на одной территории двух разных форм политии – царской власти и самоуправлявшихся вольных обществ, такая дихотомия проходит сквозь всю историю народов Восточного Кавказа вплоть до их присоединения к России в 1813 г. Лично я был впечатлен предметами материальной культуры албанских племен, особенно из материалов раскопок в районе Кабалы. Это, правда, очень впечатляет. Уверен, что за археологией - будущее, если, конечно, чудесным образом не обнаружится очередная серия древних алуанских текстов. Чудеса происходят нечасто, поэтому нам пока остается лишь терпеливо трудиться над накоплением надежно верифицируемого эмпирического материала и его скрупулезным изучением – теперь уже на основе широкого международного сотрудничества. Амиль Саркаров

Институт востоковедения

Кавказская Албания: новые тексты и новые фальсификации

В Москве стартовала Международная конференция по Кавказской Албании