Айна Гамзатова

Онлайн-дискуссия "Светское и религиозное: уроки Дагестана для Северного Кавказа" состоялась 24 августа на интернет-площадке «Кавказского узла». В ней приняли участие известные журналисты и эксперты по Дагестану и Северному Кавказу: Светлана Анохина (сайт «Даптар»), Евгений Кратов (газета «День республики»), Екатерина Сокирянская (Центр анализа и предотвращения конфликтов), Денис Соколов (Центр RAMCOM), Ирина Стародубровская (Института Гайдара), Ахмет Ярлыкапов (МГИМО МИД (У)) и другие, включая иностранных участников. РИА «Дербент» представлял замглавного редактора Амиль Саркаров, подготовивший основной доклад с проблемным анализом ситуации. Модератором дискуссионной площадки выступила историк Наима Нефляшева, ведущая блог «Северный Кавказ сквозь столетия» на «Кавказском узле». В рамках основной темы обсуждались следующие вопросы: 1. Светское и религиозное в республиках Северного Кавказа: конфликт или взаимодействие? Речь идет о навязывании религиозного образа жизни или возвращении к истокам своей культуры?; 2. Светское и религиозное – тенденции и перспективы развития. Будем ли мы очерчивать взаимные демаркационные линии или искать пути взаимодействия?; 3. Интеграционная модель «светского и религиозного» на Кавказе – какой она должна быть? Как должно вести себя светское общество в условиях расширения конфессионального пространства? Какое содействие могут оказать религиозные авторитеты и религиозные институты? На какой основе должно строиться взаимодействие светского и религиозного? Представляем вашему вниманию доклад Саркарова. Светское и религиозное на Северном Кавказе: конфликт или интеграция? На примере Дагестана Соотношение религиозного и светского на Северном Кавказе – один из самых актуальных вопросов, он постоянно обсуждается на разных уровнях. Однако при всей своей специфичности его можно считать локальным вариантом общероссийской проблемы. В принципе, Конституция нашей страны вполне определенно обозначает основные принципы в этой сфере: РФ - светское государство, никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. Госслужащие (а также представители высшего руководства страны, которые по закону не являются госслужащими), находясь на службе, не должны публично выражать свое отношение к той или иной религии и даже акцентировать внимание на своей принадлежности к ней, так как тем самым они нарушают нейтральность государства в вопросах религии и ее светский характер. В то же время госслужащим как гражданам должно быть обеспечено их право на свободу совести. Однако на практике мы наблюдаем несколько иную картину, когда государство все активнее вмешивается в религиозную сферу, а религия сращивается с государственными институтами. Не наблюдается и равенства религиозных объединений перед законом, как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов федерации. К сожалению, президент страны является самым первым нарушителем, фактически занимаясь пропагандой православия. Аналогичным образом поступают и главы субъектов, в зависимости от собственных религиозных воззрений и доминирующей религии. В этом отношении парадоксальным образом забыли о людях, не исповедующих религию, начиная с лиц, индифферентных в религиозном отношении, и агностиков, и заканчивая убежденными атеистами. К большому сожалению, права данных категорий людей часто нарушаются. Вопреки Конституции в некоторых случаях их убеждения открыто критикуются и даже преследуются надзорными органами. Здесь напрашивается аналогия с СССР, причем не в пользу нынешней России. В СССР была государственная идеология, одним из столпов которой являлся атеизм, то есть дискриминация религии была частью государственной политики. Однако современная Россия себя четко обозначает светским государством, нейтральным не только по отношению к религии, но и к идеологии в целом. Однако политика равноудаленности и невмешательства в религиозную сферу не соблюдается властями. В Дагестане и других северокавказских республиках эти проблемы проявляются гораздо острее. В первую очередь это связано с пустившим здесь корни религиозным экстремизмом и терроризмом. Отдельно следует остановиться на таком явлении, когда чиновники сотрудничают с религиозными экстремистами, используя их для целей своего криминального бизнеса. Государство обязано бороться с такими деструктивными явлениями и делает это. Однако не всегда данная борьба носит положительный характер. Это касается разного рода перегибов, когда от действий властей страдают невиновные люди. Жители северокавказского региона жалуются на исчезновение людей, которых находят затем в полицейских участках, а иногда уничтоженных в ходе антитеррористических мероприятий. Родственники этих лиц убеждены, что правоохранительные органы превышают свои полномочия и грубо нарушают закон, незаконно задерживая, применяя пытки и назначая террористами тех, кого потом находя убитыми. Также недостаточными являются усилия в профилактике этих негативных явлений. Самое неприятное, на мой взгляд, заключается в том, что государство борется с «неправильными» течениями, поддерживая «правильные», «традиционные» формы вероучения. Данная практика бьет не только по экстремистам, но и по вполне мирным носителям «подозрительных», «нестандартных» для властей религиозных течений, конкурирующим с другими, с которыми власти решили сотрудничать и создавать им преференции. В настоящее время количество терактов в Дагестане, да и в остальных республиках резко снизилось, а такое явление как подбрасывание коммерсантам флешек с угрозами («флешечный бизнес») исчезло полностью. Однако усилилось огосударствление религии. Представители дагестанского муфтията позиционируют себя как некую духовную ветвь власти, пусть даже это во многом носит неформальный характер. К данной структуре имеется немало претензий со стороны тех мусульман, которые не признают за ней особые полномочия. Причем эти претензии носят не только религиозный характер, но и этнорегиональный. Многие считают муфтият вотчиной выходцев из населенного аварцами Гумбетовского района республики. Большим скандалом обернулась попытка Айны Гамзатовой, жены муфтия Дагестана, участвовать в выборах президента России. Муфтияту вспомнили нравоучительные лекции в стиле Домостроя, многие из которых записаны на видео. Озвученная в них регламентация поведения правоверной мусульманки совершенно не вяжется с инициативой жены духовного лица, которая вроде бы еще строже должна соблюдать религиозные предписания муфтията. Конфликтных моментов на религиозной основе довольно много. В их числе призывы не отмечать Новый год – государственный праздник РФ и вообще любые праздники, в том числе народные, кроме Курбан Байрама и Уразы Байрама. Данные призывы зачастую носят агрессивный характер, сопровождаются негативными характеристиками, унижающими достоинство тех, кто имеет иные воззрения и отмечает данные праздники. Аналогичные негативные призывы имели место в отношении музыки и песен, в том числе со стороны муфтията. А в Каспийске в позапрошлом году даже был размещен оскорбительный билборд, утверждавший, что музыка превращает человека в лицемера. Билборд позже убрали, но правоохранительные органы никак не отреагировали на это происшествие. Недавно представители национальных театров в газете «Дагестанская правда» рассказали о том, как тяжело им ездить на гастроли в сельские районы. Религиозные группы им чинят препятствия и даже открыто угрожают, запрещают въезжать в свои села. Самым последним событием, взбудоражившим общественное сознание республики, стал жесткий пост бойца смешанных единоборств Хабиба Нурмагомедова, осудившего участие молодежи на концерте азербайджанской музыкальной группы в Махачкале. Его обращение поляризовало дагестанскую блогосферу, разделив их на сторонников и противников. Последние обвинили Нурмагомедова в морализаторстве и посоветовали обратить внимание на характер своей профессиональной деятельности. А первые, например, указали, что участники концертов – это «топливо для ада». Еще более жестко религиозные сообщества реагируют на уроки биологии, особенно в вопросах систематики биологического мира и эволюционного учения. Это одна из самых больших проблем не только на Северном Кавказе, но и во всей России. О том, что власти нашей страны принимают решения, откатывающие нас от достижений научного познания мира, является утверждение специальности «теология» и внесение ее в учебные программы вузов, включение в число научных дисциплин и защита диссертаций по этой специальности. Стоящее на научных основах религиоведение оказалось отодвинуто в сторону. В Дагестане произошло фактическое свертывание всех центров научного изучения истории и явлений, имеющих отношение к исламу. В частности, Северо-Кавказский центр исламских исследований (Михаила Вагабова) так и не удалось запустить. Православная церковь также отмечена в одном ярком скандальном событии – попытке построить христианский храм на территории парка «Ак-Гель» в Махачкале. Вопреки массовым протестам общественности, указывавшей на незаконную передачу земли под строительство, данный проект лоббируется властями. На последнем судебное заседании было принято явно несправедливое решение в пользу строительства храма и проигнорированы многочисленные аргументы его противников. Большинство острых точек между светским и религиозным можно снять при условии изменения политики государства, возвратом ее на конституционные рельсы. В первую очередь это касается федеральных властей, вслед за ними и субъекты федерации начнут возврат к принципам светского государства. Интересной инициативой является законопроект о защите чувств атеистов, который собираются ввести в Казахстане. Это свидетельствует о том, что в этой стране признали факт притеснения атеистов и озаботились вопросом соблюдения их прав. Тем не менее, полностью сгладить противоречия между светским и религиозным очень сложно и вряд ли удастся. Важно воспитывать в подрастающем поколении уважительное отношение к иной точке зрения, особенно касающееся мировоззрения, духовной сферы. Без закрепления принципов толерантности в обществе светское государство не может существовать.

Айна Гамзатова

Исламский и светский Дагестан. Вынужденное сожительство или сосуществование?

«Я не хочу ни с кем враждовать». Максим Шевченко о перепалке со сторонниками муфтията Дагестана